Роясь в ворохе старых бумаг, раскиданных на столе, на полу, найди их. Вычитай в глупых нелепых записках мою истину. Выпиши по словам, запиши по памяти, по звукам, по отголоскам все мои великие важности. Я знаю тогда ты слегка прикроешь глаза. И откинувшись на спинку стула, уперев палец левой руки в висок, ты устало вздохнёшь, а уголки твоих губ слегка приподнимутся в тени улыбки. Ах да, ещё, отгадав наконец мой простенький шифр, фыркнешь и усмехнёшься, ведь это же я. Нас всегда было двое, тенью на каждой стене ты повторял мои жесты и говорил мои мысли. Ты шёл моими ногами и делал всё моими руками. Мы неумело подменяли друг друга, пока наконец в один день нам не сказали, что всё не может быть так. Таблетками, процедурами, глупыми разговорами нас свели в одного человека. Мы были двумя, а стали нелепым одним. Жутким сплавом, бурлящим и раскалённым, теперь есть только мы. Неразлучные, нежеланные спутники с искалеченным эрзацем души. Я знаю, настанет день и останешься только ты. А может быть только я. И тогда ты прочтёшь, заучишь поймёшь и затрёшь до дыр тот клочок меня. Ведь дыры в твоём существе болят, выдранные куски плоти и рваные раны. Ты заклеишь их этим листком. И может плотина вдруг не сорвётся. Только надейся, толь не бойся.

---

Тлея в остатках огня, поддавшись желанию приблизиться к свету. И неважно когда, как и зачем, однажды вечеров я просто не войду уставшая в мой чертог, не поставлю кипятиться воду в стареньком и потёртом электрическом чайнике. Никто не откроет ноутбук. Или нет, куда хуже. ноутбук продадут. И попав в руки избалованного ребёнка, мой верный помощник и друг, подрабатывающий печатной машинкой и вечным слушателем всех проблем, вдруг превратиться в побитую жизнью железку, с западающими клавишами и разорванными проводами. Неумелые руки, застучат по клавишам, в несметном числе интернет-переписок и сотрутся из памяти тысячи разномастных мыслей, полыхая остатками ярких красок, моля о пощаде скупым "Вы уверены что хотите удалить эти файлы?". Как печально. Сколько патетики и самообмана. Я просто умру. В тихой комнате будет полыхать рассвет, а на столе мягко светить ноутбук и ничто не расстроит идиллии. Ни скрип, ни стук. А может я наконец стану драконом, пусть даже неярким и вполне ординарным, я буду летать, плюя на законы, что придумывают себе люди. А может меня ждёт пустота. Ничего. Просто выхода нет, Или выход закрыт. Может кто-то другой переломал все двери на станции под названием смерть, яростью полыхая во мраке. А может, а может...

---

Никто никогда не думает о чём-то просто так. Один разговор, одно слово и взгляд могут вызват ужасные мысли. И просыпаясь с каждой новой смертью, глухим дыханием в подушку обозначишь своё существование. Поставишь отправную точку на карте и снова начнёшь путешествие. Чертог? Нет, для этого нужно думать о себе больше, чем об остальных вещах, высшее проявление эгоизма. Мой личный ад - банально и избито. Пусть будет клетка. Представь, что каждый их прутьев это те мысли от которых огнём горят лёгкие, не давая дышать. А ты просто человек, оказавшийся в клетке с волком. Ты снова и снова ходишь по краю своей клетки, с безумием надежды в глазах и каждый раз чувствуеш прутья. Электрическими разрядами, истязают тебя, пока ты сам не решишь умереть в бессили справиться с этим ворохом ненужных предположений и мыслей, навязчивых и унылых.

Мне нравится сходить с ума. Отрезая себя от общества, оставлять себя на съедение собственных мыслей. Не спать, не жить, не умирать - просто существовать. Бесконечно наполняя голову книгами, даже зная, что они никогда не вытеснят из памяти твоих волков. Они будут охранять тебя, оградив от всего. Они будут охранять тебя. Охранять, убивать... Какая в сущности разница?

---

Бойся, тебя могут счесть сумасшедшим за искру безумия в грустных глазах. Под неусыпным контролем и слежкой, в бегстве от шпионов и камер, бойся. Бойся слов, бойся взглядов, бойся тех кто кажется добрее всего. Им покажется, что это тебе на благо и они не подставят плечо. Бойся, заметив подмену, они вгрызутся в твою спину, они будут жестоки и многословны. Моралью, границами, правилами и ограничениями они заточат тебя в клетку. И, по началу наглядевшись как на урода из цирка, показав своим детям, чтобы те насмехаясь не стали такими как ты, они будут увеличивать напряжение. Силой воли, надеждой, верой, мечтами ты можешь бороться, но сдаться нельзя. Сдавшись, ты будешь отправлен под пресс - раскатают, смешают и сольют остатки в форму, чтобы восстановить порядок, создать типичного человека. Помни одно: сломанные игрушки выбрасывают, те же правила и для людей - отработанный материал, ненужные люди. Неудобных людей нет, а если есть, то скоро не будет. И саме страшное они будут твердить одно "сумасшедший, сумасшедший, сумасшедший.." и в какой-то момент, когда будут переломаны пальцы, разбиты колени и пробит череп ты покроешься испариной ужаса. Ты начнёшь сомневаться, будешь оставлять метки на своих руках вырезая их тем, что подвернётся под руку, ты будешь скрываться и пить снотворное, чтобы больше не думать. Но ты не можешь позволить себе изменить сознание. Это то, чего они ждут. Это то, на что ты не посмеешь пойти. Ты просто поддашься безумию, позволишь поглотить себя целиком...

Тогда ты наконец почувствуешь себя нормальным.

---

По дамбе гуляют ослепительно белые псы, они вероятно ждут кого-то или чего-то. Ждут, стоя на высоком каменном парапете и смотря в аквамариновую даль. На дамбе прилив и вместо яростного и необузданного плеска волн, слышен лишь едва различимы шум воды бющейся о камни. На дамбе никого нет, потому что всё утро шёл дождь, а люди не любят дождь, им нравится солнце. Только сидят рыбаки, но о них можно не думать, ведь они видят только свои удочки, а ещё по дамбе бродит мальчик, ему скучно и нечего делать. Одна из белых собак ловко спускается по каменному склону вниз. Люди бояться незнакомых собак, тех, кого они не приучили лизать им лицо. Собака садится рядом, на почти ровный квадратный кусок светло-красного камня. И мы смотрим друг на друга. Я на собаку, а она на меня. А детям нравится всё необычное, а пёс с вычищенной и расчёсанной белой шерстью, сидящий на камне в десятке километрах от жилища людей - это необычно. И вот мальчик садится на камень рядом с собакой. Так мы и сидим в троём,смотря на прозрачную воду, в тёмной глади которого плавают крохотные рыбки, уплывающие вдаль, когда замечают чужой взгляд. И вновь я вспоминаю историю о великанах. Ту странную полусказку полубыль. Великаны, гномы, эльфы - все они живут в нашем мире, только великанам не повезло. Они слишком заметные, поэтому они решили построить укрытие, на самой окраине города, в пустынном месте рядом с кромкой воды. Это был песчанный пляж отвесной стеной спускающийся к заливу. На том и порешили, великаны без всякой опаски приходили в это место, некоторые даже поселились здесь. Однажды. Они устроили в укрытии красивый праздник, в честь прихода весны, внезапно, они увидели на вершине спуска людей. Все они были с факелами, а в середине стоял колдун с красивым чёрным деревянным посохом. Он сказал людям, чтобы они все вместе произнесли слово Аааргх, как называли себя на своём языке великаны. Люди прокричали это имя, вкладывая в него весь свой страх и ненависть ко всему непохожему на них. Сработал один из древнейших видов магии - магия имени и великаны превратились в камни.
И по сей день, спуск к заливу представляет собо отвесную каменную стену. Говорят, что некоторые рыбаки слышали тихие низкие голоса оставаясь на дамбе тёмными ночами и видели движущиеся тени. Вот только рыбаки не обращают на это внимания, ведь их удочки - это всё, что они видят.
Я слышу тихъий шорох и оборачиваюсь, чтобы увидеть как мальчик и белая собака вместе поднимаются наверх. Остаётся только запах камней, шорохи и тени скользящие по воде.

---

Сыграем? Двадцать вопросов - в ответ только правда. Молчишь? Глупо. Почему это всё время происходит именно так? Слишком рано, слишком долго, слишком много, слишком часто. Одно сплошное слишком. Игра начинается, никто не будет вести обратный отсчёт или кричать старт. У нашей игры не было начала, но точно будет конец. И я могу поставить точку сама, но её могу поставить и за меня.

---

Сможем ли мы высчитать вероятность? Глупости, вредности, странности... Смешав всю ту дрянь во едино, получим ли что-то стоящее? Правда бывает страшной, а бывает попросту неприятной, так может итог будет не так уж плох. Часы тихо стучат в соседней комнате отмеряя время проведённое там, в комнате. Включаешь в компьютер и входишь в знакомую комнату - обшарпаная с облезшей краской тёмно-жёлтая дверь, а внутри миниатюрная галактика, созданная для избранных, для илюзии одиночества в месте, где всё слишком открыто и явно. Всё именно так. Ни словом больше, все взгляды, слова, эмоции - всё в большой картонной коробке. Может это всё лишь в моей голове?

---

Можно легко узнать человека по запаху, по целой смеси тех странных полутонов и тонов, смешивающихся в знакомый аромат. От тебя всегда пахло прошедшей весной и это было удивительно. Твои руки пахли старым дубом, а волосы спелыми яблоками и именно это был ты. Можно было узнать безошибочно, с закрытыми глазами и даже сквозь запертые двери. Но говорят всё меняется и сейчас ты стоишь рядом такой знакомый и понятный, но что-то не сходится. Теперь ты пахнешь не так, хотя нет, всё равно так, я ещё могу уловить яблоки, но от тебя пахнет железом и гарью. Как так получилось? Но знаешь, даже это неважно, потому что это уже не то, не стоит того, игра не стоит свеч. Да есть человек, но я не знаю о нм ничего. Ни имени, ни возраста всего этого нет, есть только ник и это всё, что я имею счастье знать. Вот так. Так кезаметно сменяются эпохи, когда на улицы опускается ночьи люди спят, они проносятся мимо.

---

Киллер, ну тебе же ничего не стоит сыграть что-гибудь, как фон для стихотворения? Киллер, ты же не против спеть ту дурацкую песню? Киллер ты не против написать речь об умерших? Киллер, а давай ты за три дня выучишь Secret Garden и с аккомпанируешь скрипке? Поможешь ей не завалить песню?

Да и кому собственно важно всё остальное, я же чёртов мастер на все руки.

---

Недописано, но выложено для тебя, Сашка.

Ты видишь в моих стихах истину, а в моих глазах вымысел
Прячась в лохмотьях выдумки, в драную шаль иллюзии
Я шагаю по улицам.

Бесконесно уличая во лжи и бросая камни
Ты снова назовёшь меня странной,
А я снова спрячусь от своего безумия в ванной

Заперевшись на ключ, замок и защёлку
Этот день вдруг покажется бесокнечно долгим
От тебя не уйти, ты всё равно слижком близко

Эйфорие по венам, липким страхом по коже
Ты вдруг скажешь, что мы с тобой очень похожи
И закончить эту игру мы уже никогда не сможем.

Ты запутался в недописанных сказках
Где героям никогда не дойти до развязки
И режешь по свежим ранам своим вечным "Недописала"

Упиваясь водой и пьянея сильней чем от водки
Вглядываться в глупые метеосводки, крича от ярости
И ждать дождя, чтобы снова увидеть твои глаза.

Вырывая листы, шорохом мыслей шаги по квартире
Открыва. глаза на правду как можно шире,
Но на глазах пелена, укрывает вдохновеньем могилы.

Утешаешь меня, пряча снова в придуманном мире,
Я боюсь, что мы также быстро вбруг станем чужими
И останусь лишь я в опустевшей, безмолвной квартире.

---

И ещё одно небольшое но. Как-то так в один день и час, ну и ладно. В любом случае пахать ещё и пахать. Закончить третье и к тому же написать рассказ, который уже прекрасно сложился в голове, пока идея не перестала быть такой манящей.

Множество неосуществлённых планов это, конечно, чрезвычайно угнетающе, но создаёт хотя бы иллюзию какой-то работы.

Они нашли меня сами,
Не спросив у меня ничего
Они вроде бы не истязали
Тела бренного моего
И в дурацком предсмертном угаре
Не смогла спасти ничего
Даже смыслы куда-то пропали
Не узнав в этой жизни всего
Мир – коробка, раздолбанный ящик
Только в крышку забит ржавый гвоздь
Мозг устало твердит «Неудачник»,
В этот раз новичку повезло.
Было глупо довериться ей
Беспощадной моей королеве
Убивать людей как свиней
В страшной жизни и смерти дуэли
Сколько пройдено мук,
Нам нельзя просто так расстаться,
Но прощание режет слух
Заставляет чужих издеваться.
Прочитав эти строчки теперь
Не поверил бы я без оглядки
Только выбор, как выстрел в висок
Не даст на жизнь нового шанса.

---

Я закончила. Наконец-то. Сколько я работала над этим? Мерлиновы подштанники, теперь это хоть немного удовлетворительно.

Вот оно дело рук моих.

Закрыть усталые глаза руками
И вспомнить - всё придумали мы сами,
Печальный тихий вздох, молчанье.
По крыше стук от ядерных снарядов,
Готовых смыть всю лживость и браваду
С всех тех, что яростно кичились правдой.
Мы снова проиграли
И нам не вручат золотых медалей,
Осталось только бешеные взгляды
Бросать на тех, чья правда стала явью.
Течёт с фигурок грим и краска
Зачем всё это предавать огласке?
И глупых кукол новые перестановки
Как сотни раз мы проворачивали ловко
Игру то в шахматы, то в поддавки.
Но только в сотне игры забавы
Мы потеряли всё.
Остались только мы.
Но страшно признавать, что даже мы устали
От этой изнурительной борьбы.
Наша война давно гремит ночами
Пока все спят и думают о том,
Как их давно уже достал начальник
И как-то дорого теперь ходить в кино.
Беззвучными хлопками медных пушек
Ознаменуется наш еженощный бой
Мы короли двух армий из игрушек
Но даже мы не сможем дать отбой,
Решившим до последней крови драться
И давшим клятву кровью не сдаваться,
Бороться вечно с глупой серой массой
С бессмертным монстром именуемым толпой.

---

Всё. Отмучилась, дописала, закончила. Месяц думала-передумывала. Но теперь всё закончено в обоих мирах.

Спрятать, стереть из памяти сделать что угодно только чтобы забыть

Помолчи. Помолчи недолго,
Мне немногое нужно сказать -
Это всё моё чувство долга.
Оно больше не может ждать.

Наша правда воняет гарью
И немного красным вином.
Мы стирали её в бокале
Повстречавшись с мёртвым огнём.

Мы искали её веками,
А нашли за один лишь час.
Мы наверное перестарались,
Может всё это не для нас?

Забывать это нам не стоит,
Разве будет теперь в этом прок?
Всё равно что пройти все преграды,
Но не сделать победный рывок.

Я была не права, я знаю -
Не могла подобрать слова.
Больше мы не друзья, полагаю.
И вина в этом только моя.

Я не знаю, что нужно сказать,
Чтоб ответить на все вопросы,
Чтобы сердце не разбивать,
Не обрывать все тросы.

Мы не сможем так дальше жить
Или я не смогу так дальше...
ты прости. это мой эгоизм
заварил эту странную кашу.

Мы играли в друзей от скуки,
Заигрались не увидев черты.
Ты прости, что тебе столько муки
Мои сказки в жизнь принесли.

---

Уходи.
Не хочу людей, не хочу друзей.
Голова кругом, нам нужно проследить как вы спите. Мне кажется у вас проблемы со сном на фоне психологических отклонений, мать твою.
А ещё стёртые в кровь пальцы, искусанные губы и ломаная психика. Почему? По спине хлыстом, нет? Или плёткой по рукам? Тоже нет?
Поцелуй за каждую слезинку, улыбку за... Проснуться в холодном поту. Мне и впрадву видимо нужно, чтобы кто-то сидел рядлм, пока я пытаюсь заснуть. Я как Сириус в том сентиментальном фанфике. Застряв в одной точке, вспоминая всё снова и снова. Вот только мне нечго вспоминать, я вижу что-то новое, но каждый раз всё идёт по одной плоскости. Так что мне сейчас нужен грёбаный Северус, с угловатыми мыслями и тёмной ночью глаз. Он будет сидеть на моей кровати и гладить меня по голове, а мне наконец ничего не будет сниться. Ведь зелье сна без сновидений мне вряд ли поможет.

---

Этот пугающий момент, когда до конца книги осталось несколько страниц, и ты понимаешь: для всего, что они еще должны сделать, кажется, не хватит места.

---

Оно того не стоило. Не стоило вглядываться в яркие почти оранжевые прожилки на радужке глаз, в две тонкие морщинки появляющиеся у неё на лбу, когда она морщилась от солнца. Не стоили рассматривать и ямочку, появляющиеся когла её лицо озаряло улыбка. Равно как и капельки запёкшейся крови на чуть растрескавшихся губах. Да и фигура, так изменившаяся и превратившаяся из тощей не стала столь уж впечатляющий. Нет, не стоило, не стоило смотреть на отсвечивающие мёдом волосы и маленькую... чёрт.

---

1 глава - Встреча (недописанная)

Старый колокольчик у двери зазвенел, оповещая всех о прибытии нового гостя. В древний кабачок на окраине вселенной вошла фигура плотно укутанная в плащ, больше похожий на разорванный холщовый мешок с пришитым к нему капюшоном. Только одна золотая прядь выбившаяся из под жёсткой ткани мягко поблёскивала в тусклом свете закоптившегося канделябра. Фигура быстро окинула кабак взглядом и уверенным шагом направилась к сидящей в укромном углу девушке.
-Легко нашёл место?
-Да. От этого места за версту пасёт нечистью.
-Ты потише. Я может и могу тебя защитить, только вот репутацию из-за тебя подрывать... - девушка лукаво улыбнулась отбрасывая длинную чёрную чёлку спадавшую на глаза. - Пошли. Этот разговор не для чужих ушей.
По шаткой, изъеденной крысами лестнице они поднялись на второй этаж и зашли в самую отдалённую комнату.
-Сними уже эту хламиду, ей богу как маленький.
Парень подцепил плащ рукой и кинул его на неуклюжий стол в углу.
-Я кажется говорила твоей матери, чтобы ты оделся неприметно. С каких пор белые штаны стали неприметными на тёмной стороне?
-Но я же был в плаще!
-Твой плащ тоже не особо незаметный. Смотри сам, плащ - предмет ранговой дифференциации. Твой говорит, что ты один из низших, скорее всего вор-неудачник, так что к тебе все будут приставать. Чем выше ранг, тем меньше желающих задирать тебя. Как я вообще согласилась на это?
-А тебя никто и не просил.
-Ну, если под женщину умоляющую меня проследить за её идиотом сыном, чтобы её беззащитному мальчику никто горло не перерезал в подворотне ты подразумеваешь, что никто не просил, то да никто меня не просил.
Парень лишь фыркнул и отвернулся от девушки, запихивающей в маленький рюкзак дротики и какие-то непонятные склянки с плескавшейся в них белой мутной жидкостью.
-Одень мой плащ и собери свои лохмы в хвост. Светлые волосы дорого ценятся на нашей стороне, так что не стоит напрашиваться на неприятности.
Парень задохнулся от такого обращения к своим волосам, но всё же собрал волосы в низкий хвост.
-Пойдём, нужно переодеть тебя.

---

Вейн.

Он за волосы выволок её на улицу. Задний двор развезло после ночного дождя и теперь она представляла собой непонятную жижу. Ноги утопали в грязи и она падала, но он снова и снова за волосы поднимал её на ноги. Он кричал что-то, иступлённо пытаясь выбить из неё хоть слово, забыв, что она немая. Она казалась отрешённой, её глаза, моргающие от частых ударов по лицу и его жёсткой хватки. А она открывала рот в бессмысленных попытках закричать, чтобы её услышал Вейн, там всего в нескольких метрах.
-Почему? Почему, ты любишь его? Он же урод. Ты видела сколько шрамов на его лице? Он же похож на Франкенштейна! ты не имеешь права любить его.
В который раз ты уже повторяешь эти слова? В глазах девушки застыло презрение. Презрение к своей коже, которой коснулось это чудовище силой пытающееся доказать свою правоту. Стыдно, что она не увидела этого раньше.
-Молчишь, дрянь? Посмотрим как ты будешь молчать!
Он потащил её дальше. А в её голове продолжала звучать лунная соната.
-Думала я не догадаюсь? Ходила к нему, говорила что учишь играть, а он и гамму сыграть не может! Ты поплатишься за своё враньё.
С третьего раза ему всё-таки удалось открыть дверь гаража. Он подтащил её к столу с инструментами и с ужасным треском оторвал рукав её кофты до самого плеча. Она упала без сил, коленки были сбиты, по телу множество синяков, из виска тонкой струйкой стекала кровь от того, самого первого удара об дерево. Он увидел кровь на её виске и казалось превратился в настоящего зверя. Он подтянул её руку к столу и содрал со стены топор.
Увидев, в свете тусклой лампы отблеск лезвия, она поняла, чего он хочет и внутри у неё всё перевернулось. Он размахнулся и одним движением отрубил ей два пальца по первую из фаланг.
В тот момент, когда лезвие соприкоснулось с кожей, ей показалось. что сейчас вместе с пальцами он отрежет ей всю её жизнь - её искусство. И от этого вся её душа сжалась в комок жуткого гнева, вылившегося гортанным криком, пронизывающим до костей, как и её музыка. В этот момент вместе спальцами он отрезал и другую её часть - музыку. Отняв смысл жизни и оставив за собой вечный след грязных ног, на её чистой душе.